____________________ LABRYT ___________________
_________________________________ GRAŽIOS DIENOS ___________
______________________________________________________ JŪSŲ VARINIJA
__ -
_____ Didžiausia gyvenimo kliūtis yra laukimas: jis priklauso nuo rytojaus ir žudo šiandieną. Tu tvarkai tai, kas likimo rankose, atmesdamas tai, kas tavo rankose. Ko lauki? Kur suki? Visa, kas ateis, yra neaišku, gyvenk tuojau pat.
/Seneca, Lucius Annaeus. Apie sielos ramybę. Vilnius: Vyturys. 1997, 101p./
- Kodėl tu vilki juodai?
- Po ja visa paletė mano ydų ir nuodėmių, berniuk.
- Po ja visa paletė mano ydų ir nuodėmių, berniuk.
Dorybės ir nuodėmės. Teisingumas ir niekšybės.
Štai iš ko mes susidedam.
______________ Klausimas tik tas, ko mumyse daugiau.
-
Štai iš ko mes susidedam.
______________ Klausimas tik tas, ko mumyse daugiau.
-
Kiekvieną kartą kai lietus
Smulkiais lašais į žemę teška,
Atskirdama supratimus,
Bandau tarp jų padėti tašką.
Kiekvieną kartą, kai liūtis
Į žemę savo skausmą beria,
Atskirdama supratimus,
Bandau saviems surast kertelę.
Kiekvienąkart, kai dargana
Į žemę sėja savo vaisių,
Atskirdama supratimus
Žinau- ir vėl pas juos pareisiu.
Sugrįšiu peikdama save,
Sau priekaištaudama sugrįšiu
Ir vėl, kai įsisiaus pūga
Atskirt supratimus bandysiu...
/iš ineto/
-
Smulkiais lašais į žemę teška,
Atskirdama supratimus,
Bandau tarp jų padėti tašką.
Kiekvieną kartą, kai liūtis
Į žemę savo skausmą beria,
Atskirdama supratimus,
Bandau saviems surast kertelę.
Kiekvienąkart, kai dargana
Į žemę sėja savo vaisių,
Atskirdama supratimus
Žinau- ir vėl pas juos pareisiu.
Sugrįšiu peikdama save,
Sau priekaištaudama sugrįšiu
Ir vėl, kai įsisiaus pūga
Atskirt supratimus bandysiu...
/iš ineto/
-
Pasakoja, kad gerai
Kur manęs nėra.
Gal todėl audra įsiutus
Šėlsta širdyje.
Pasimetusi laike
Klaidžioju ratu.
Nors ir ten manęs nėra,
Bet ir čia nesu.
Kur manęs nėra.
Gal todėl audra įsiutus
Šėlsta širdyje.
Pasimetusi laike
Klaidžioju ratu.
Nors ir ten manęs nėra,
Bet ir čia nesu.
__
Прежде, чем вдруг решишь дарить всю свою любовь без остатка, запомни: чем больше прощаешь, тем больше хуеют.
iš ineto
iš ineto
Таких, как ты, сжигали на костре,
Сбривали волосы и обряжали в рясы...
Рожденную на «ведьминой» горе
Железом раскаленным жгли до мяса...
Держа тебя в стенах монастыря,
Спасали смертных, нарекая «ведьмой»,
И в жертву принося у алтаря,
Крестились за грехи твои в молебне.
Таких, как ты, держали на цепи,
До обмороков били мокрой плетью,
Таких трепали кони по степи,
И злого духа изгоняли смертью...
Пускали твою дьявольскую кровь,
И выбивая колдовские чары,
Уничтожали жаркую любовь,
Боясь проклятий и тяжелой кары...
Таких, как ты, боялись как огня,
За искушенье человечьей плоти.
Тебя одну за все грехи виня,
За то, что ты гуляешь на свободе...
А ты молчала, слыша эту ложь,
И принимала тщетные усилья,
Когда холодный острый чей-то нож
Старался уничтожить твои крылья...
/Marina Bojkova/
-
Сбривали волосы и обряжали в рясы...
Рожденную на «ведьминой» горе
Железом раскаленным жгли до мяса...
Держа тебя в стенах монастыря,
Спасали смертных, нарекая «ведьмой»,
И в жертву принося у алтаря,
Крестились за грехи твои в молебне.
Таких, как ты, держали на цепи,
До обмороков били мокрой плетью,
Таких трепали кони по степи,
И злого духа изгоняли смертью...
Пускали твою дьявольскую кровь,
И выбивая колдовские чары,
Уничтожали жаркую любовь,
Боясь проклятий и тяжелой кары...
Таких, как ты, боялись как огня,
За искушенье человечьей плоти.
Тебя одну за все грехи виня,
За то, что ты гуляешь на свободе...
А ты молчала, слыша эту ложь,
И принимала тщетные усилья,
Когда холодный острый чей-то нож
Старался уничтожить твои крылья...
/Marina Bojkova/
-
Kai pavasario vėjai nutyla,
Sustoja prie tavo langų.
Ir tyliai be žodžių paklausia,
Kodėl taip ilgėtis sunku?
Sustoja prie tavo langų.
Ir tyliai be žodžių paklausia,
Kodėl taip ilgėtis sunku?
расскажи мне, как выглядит небо в шесть, когда я еще сплю,
расскажи про все колото-резаные «не люблю»,
про французские кафешки, кошек, свободу, Че.
если ты уйдешь, я не спрошу зачем.
расскажи про крылья, солнце, море и полосатых рыб,
про то, как ты плачешь от счастья, и всегда навзрыд,
и как что-то внутри тебя покалывает и болит,
а ведь ты минуту назад сказал, что нет
и не может быть там ничего. а вот
болит и забыло стыд. живет.
и ты снова жив вместе с ним, снова жив.
так расскажи мне, прошу тебя, расскажи,
как растут высоко в горах самые смелые цветы,
как закипает вновь то, что должно остыть.
как рушатся самые крепкие из мостов,
когда ты не готов сказать «прощай», просто не готов.
и развел костер из долларов, чтобы согреться.
про то, как ты однажды разделся до сердца,
вместо того, чтобы просто стянуть пальто.
/Sacha Ptica/
расскажи про все колото-резаные «не люблю»,
про французские кафешки, кошек, свободу, Че.
если ты уйдешь, я не спрошу зачем.
расскажи про крылья, солнце, море и полосатых рыб,
про то, как ты плачешь от счастья, и всегда навзрыд,
и как что-то внутри тебя покалывает и болит,
а ведь ты минуту назад сказал, что нет
и не может быть там ничего. а вот
болит и забыло стыд. живет.
и ты снова жив вместе с ним, снова жив.
так расскажи мне, прошу тебя, расскажи,
как растут высоко в горах самые смелые цветы,
как закипает вновь то, что должно остыть.
как рушатся самые крепкие из мостов,
когда ты не готов сказать «прощай», просто не готов.
и развел костер из долларов, чтобы согреться.
про то, как ты однажды разделся до сердца,
вместо того, чтобы просто стянуть пальто.
/Sacha Ptica/
Она никогда не бывает одна.
Она никому ничего не должна.
Она никого не будет искать.
Она не умеет любить и прощать.
Она не мечтает, не любит, не ждет.
Она тихо курит. В душе ее лед.
Она на вопросы не ищет ответ.
Она умирает, ее почти нет.
Но что-то тревожит порою в тиши
Осколки ее недобитой души,
Она помнит образ, холодный, как лед,
Он колет ей мозг и уснуть не дает.
По венам тихонько бежит кофеин,
И снова она среди каменных льдин,
И хочется крикнуть, но голоса нет;
Образ любимый растает Рассвет.
Она будет утром, какою была,
Холодной, надменной, сгоревшей дотла,
Циничной и злой, знавшей, что значит боль,
На раны других сыпля мелкую соль.
Но ночью придет светлый образ во сне,
Она лишь одна знает, что это с ней,
Что будит в ночи, что волнует ей кровь:
Она иногда вспоминает любовь...
-
Она никому ничего не должна.
Она никого не будет искать.
Она не умеет любить и прощать.
Она не мечтает, не любит, не ждет.
Она тихо курит. В душе ее лед.
Она на вопросы не ищет ответ.
Она умирает, ее почти нет.
Но что-то тревожит порою в тиши
Осколки ее недобитой души,
Она помнит образ, холодный, как лед,
Он колет ей мозг и уснуть не дает.
По венам тихонько бежит кофеин,
И снова она среди каменных льдин,
И хочется крикнуть, но голоса нет;
Образ любимый растает Рассвет.
Она будет утром, какою была,
Холодной, надменной, сгоревшей дотла,
Циничной и злой, знавшей, что значит боль,
На раны других сыпля мелкую соль.
Но ночью придет светлый образ во сне,
Она лишь одна знает, что это с ней,
Что будит в ночи, что волнует ей кровь:
Она иногда вспоминает любовь...
-
- Tu man patinki.
- Tik tai? Ne daugiau?
- Nori, kad meluočiau?
/Džonas Steinbekas. Paklydęs autobusas/
- Tik tai? Ne daugiau?
- Nori, kad meluočiau?
/Džonas Steinbekas. Paklydęs autobusas/